Иллюзорный мир кино создаёт поля для самых невероятных битв от дуэли ковбоев на пустынной улице города, дымящейся от полуденного зноя, до кровавых сражений с миллиардами фантастических существ. И все же, каким бы реалистичным ни казался бой, он всегда остается великой иллюзией, в которую зритель погружается с головой, стоит только погасить в зале свет.
Тем не менее, чтобы заставить зрителя поверить в разворачивающееся перед ним действие, требуются долгие часы тренировок, когда актеры отрабатывают и оттачивают свои движения: каждый удар, взмах мечом или выстрел. Постановка даже самого жестокого и кровавого сражения очень сильно напоминает репетицию танца, пусть и движения для него взяты не из классической хореографии. Но случается и такое, когда вечные поиски зрелищности и новых средств выразительности в кинематографе практически стирают границу между сражением и хореографической постановкой.
Особенно ярко это отразилось на фильмах, вышедших в конце 90-х- начале 2000-х годов, когда на экраны вышли «Матрица» Ланы и Эндрю Вачовски; «Крадущийся тигр, затаившейся дракон» Энга Ли, «Троя» Вольфганга Петерсена и, конечно же, новый эпизод «Звездных войн» Джорджа Лукаса.
На примере «Звёздных войн» можно яснее всего увидеть произошедшие перемены в стилистике жанрового кино. Если в предыдущих трех эпизодах все сражения на световых мечах по своему стилю и технике больше напоминали классические рыцарские поединки, то в новых эпизодах стиль сражения сильно меняется, по своему виду больше приближаясь к восточным единоборствам. Движения становятся легче и плавнее, появляется больше акробатических элементов, всевозможных прыжков, многие из которых можно приравнять к полетам. Таким образом, сражения двух рыцарей-джедаев действительно становятся более зрелищными, нередко напоминая сложный танец, в котором музыкой становится постоянное жужжание световых мечей. Но закадровому музыкальному сопровождению действие в фильме ещё не подчинено. Оно лишь задаёт или усиливает определённое настроение той или иной сцены.
Однако в ленте Энга Ли «Крадущийся тигр, затаившейся дракон» ситуация меняется. На китайском языке жанр подобных фильмов называется «уся» — это приключенческий жанр фэнтези, главной функцией которого является демонстрация китайских боевых искусств. Но помимо прекрасно поставленных сражений, в подобных фильмах также демонстрируется богатство древней китайской культуры: письменность, наряды, обычаи и музыкf в том числе.
Техника восточных боевых искусств действительно невероятно изящная, пластичная и красивая. Поэтому превратить поединок в фильме в хореографическую постановку не так сложно. К тому же жанр сказки позволяет хореографам ставить самые невероятные трюки: персонажи фильма летают, показывают волшебство молниеносной реакции и изящество сложнейшей техники.
В «Крадущемся тигре» все батальные сцены полностью подчинены музыке и её ритму. Особенность звучания каждой мелодии состоит в том, что с каждой минутой темп ускоряется, подключаются новые инструменты. Таким образом, усложняется и сам поединок.
Если в начале сцены соперники могли находиться далеко друг от друга, исполняя достаточно широкие движения (прыгая, взлетая, преследуя друг друга), то с обогащением звукового ряда меняется и техника: герои сближаются, движения становятся сложнее, мельче и быстрее. К самому финалу мелодии воины находятся практически вплотную, успевая при этом отбить все удары.
Специфика боевой музыки состоит не только в ее особой ритмичности, но и в частой повторяемости каких-либо мотивов. Такой же повтор присутствует и в визуальном ряде. Очень часто враждующие ученики, по сюжету проходившие одну школу боевых искусств, действуют абсолютно синхронно и зеркально, что еще больше сближает поединок с танцем.
Начав разговор об особой театральности кинематографических батальных сцен, невозможно не остановиться подробнее на фильме Вольфганга Петерсена «Троя», в котором любая битва становится настоящей пляской смерти.
В каждой сцене сражений ритм действию задает именно музыка. Она входит в пространство кадра плавно, нередко подхватывая внутрикадровые звуки. Но пока музыка не вступила в полную силу, герои не двигаются с места. Они, словно артисты, ждут своего момента, чтобы вступить в бой.
Но вот битва началась, и симфоническая музыка разыгралась, выдав всю свою мощь, и полностью подчинив себе действие. В движениях всех воинов заметна невероятная слаженность, практически синхронность. Они всегда наносят удары только на сильные доли и медленно, грациозно выгнувшись, падают на более протяжные звуки струнных инструментов. Особый ритм задают и голоса солдат, и лязганье оружия, которые также многократно усиливаются.
Но самым зрелищным в этой сцене становится битва Ахиллеса. Только вступив на вражеский берег, он мгновенно превращается из человека в полубога. Все его движения ритмичны, следуют за особенностями музыкального течения. Его сражение превращается в танец. Ахиллес даже не смотрит на врагов, нанося сильные, но невероятно быстрые и изящные удары. Выписав мечом в воздухе замысловатую дугу и одновременно перерезав горла соперников, он, закинув в щит за спину, ровно в тот момент, как туда прилетает стрела, бежит вперед, чтобы нанести очередной удар. В момент рокового прыжка Ахиллеса действие замедляется, мелодия достигает самой высокой ноты.
Тем самым, несмотря на кадры, в которых постоянно гибнут троянцы, не в силах одолеть мощь Ахиллесовской рати, не чувствуется скорби и трагизма. Эти настроения также вводятся исключительно музыкальным сопровождением, что происходит, например, в сцене легендарного поединка Гектора и Ахиллеса.
Это единственное сражение, где сначала используются исключительно ударные инструменты. Звучат только ритмичные мелкие удары там-тамов и более сильные доли — литавры. Такое звуковое сопровождение делает схватку больше похожей на ритуальный танец, нежели на настоящую битву. Он начинается с первого сильного удара в мелодии и развивается в точно заданном ритме. Движения обоих противников невероятно слажены и пластичны. Герои, словно зеркальные отражения, точно повторяют друг друга, подчёркивая тем самым равенство своих сил. Ещё большую пластику и музыкальность движениям придает усиленный свист мечей, рассекающих воздух.
Это самый важный поединок, где столкнулись два главных героя Гомеровского эпоса. Но для Ахиллеса музыка становится своего рода помощником, словно богиня, следящая за ходом действия. Греческий герой обрушивает на Гектора все свои удары только на сильные доли и быстро выбивает троянского царевича из ритма действия.
В итоге Ахиллес действительно побеждает, молниеносно всадив в Гектора обломок копья. В эту секунду в пространство фильма врывается женский вокал — плач, скорбящий по павшему герою. Не слышится ни стенаний отца Гектора, ни его жены — одна только песня, которой в древней Греции провожали людей в их последний путь. И только в этот момент чувствуются скорбь и трагизм о павшем великом герое.
Таким образом, каждая сцена битвы в этих фильмах превращается в захватывающее представление, в котором даже момент смерти обретает особую театральную условность и становится лишь частью смертельного танца.
Текст: Александра Антонова
| Комментарии: |
1 комментарий. Оставить новый
Лорел Гамильтон использовала название «Пляска смерти» для название одной из книг в серии «Анита Блейк»