Bright удалось побеседовать с человеком, оказавшим сильное влияние на культурную жизнь Франции и России, режиссером Жан-Стефан Броном, снявшим фильм «Парижская опера», показанным в России в рамках фестиваля CONTEXT.DIANA VISHNEVA при поддержке Центра документального кино. Об артистах, ученых и современном обществе с г-ном Броном беседовала Пономарева Анна.
— Как вам пришла идея снять фильм об Опере?
Это было отчасти случайно, отчасти намерено. Намерено: я хотел сделать фильм о большой организации со множеством персонажей. Я хотел показать все наше общество в миниатюре. Я искал место, где люди работают вместе. На ум приходила большая научная лаборатория или нечто подобное, где люди что-то создают вместе. Меня интересовала социальная структура подобного общества. Это все я делал намерено. Но совершенно случайно наш продюсер рассказал мне об опере. Он большой фанат оперы, и после его рассказа я сразу же захотел снимать это место. До этого фильма я совсем ничего не знал об опере.
— Вас интересовало общество в целом или только французское общество?
Скорее европейское общество. Я хотел снять неоднородное общество, которое как будто плывет на одном большом корабле.
La vallée
Un film de Jean-Stéphane Bron
Avec Ilies Kadri
— Думаете, если бы вы снимали ученых, а не артистов ваш фильм сильно бы изменился?
И да, и нет. У этих двух обществ больше общего, чем кажется. У обоих есть потребность (не желание, а именно необходимость) в сотрудничестве. Невозможно делать науку в одиночестве. А разница заключается в том, что результат работы научных деятелей не так легко пронаблюдать, он не столь эффектен, если хотите. Но в опере есть танцы, пение и так далее. Это очень эффектно. Это спектакль! Они работают с эмоциями и зрелищами.
— Такое ощущение, что, снимая фильм, вы проверяли какую-то свою гипотезу. Вы не могли бы о ней рассказать, а также об открытиях, которые вы совершили во время съемок?
Моя гипотеза была, что Опера – это Франция в миниатюре, все общество в миниатюре. И моя идея подтвердилась, но не полностью. Потому что опера – это все-таки немного мир в стороне от всего общества. Она имеет свои собственные правила, законы и свои обязанности. Я думаю, это хорошо, что у меня была какая-то гипотеза. Но важно конечно уметь заметить то, что не вписывается в твою концепцию. Например, я думаю, после этого фильма я сильно изменил своё отношение к музыке. Что ещё отличается, так это тот факт, что в реальности результат не столь очевиден и не коллективен. Я бы сказал, что в театре есть что-то утопичное. Хотя он и не является идеальным миром. Там тоже полно проблем. Но все-таки люди продолжают работать вместе дальше и получают результат один на всех.
— Но создание фильма – это тоже коллективная работа! Есть ли черты сходства в вашей работе и работе директора театра?
Да, разница есть. Я снимаю документальные фильмы, это значит, я стремлюсь понять. Это похоже на науку и на поэзию одновременно. У ученых есть инструменты, например, микроскоп, чтобы понять мир. У меня – камера. Но наука стремится к объективности. А я же еще ищу что-то личное, то есть я ищу правду для себя. Я ищу то, что будет правдой для меня одного. Это не абсолютная истина, но для меня она более объективна.
— Что самое сложное в сотрудничестве, если говорить о вашей работе и о работе директора театра?
Ну, наша команда очень маленькая. Я ещё занимаюсь и звуком. И люди на меня реагируют не только, как на наблюдателя, но и на человека, который работает. Если бы я только стоял у камеры, то люди бы по-другому на меня реагировали. Они бы думали: «Ага, этот человек смотрит на меня и оценивает». Когда я снимаю, я не стараюсь, чтобы люди полностью забыли о моем присутствии. Наоборот, я хочу, чтобы они всегда помнили, что их снимали и проявляли себя ярче, чем в обычной жизни. Я хочу, чтобы они получали удовольствие, стоя перед камерой. Я пытаюсь помочь людям быть собой.
| Комментарии: |