Глава 1 / Глава 2
Ранее утрене солнце свешало номер отеля. Это солнечное утро составляло яркий контраст с обычными пасмурными московскими днями Виктора. Солнце радовало и веселило его, он решил прогуляться перед завтраком. Выбрав на карте парк неподалеку от отеля (парк назывался «Жардан Атлантик» jardin atlantique), он вышел в город. Прохладный воздух щекотал ноздри. Утренняя свежесть наполнила его новыми идеями и внушила уверенность в себе. Пройдя несколько десятков шагов, Виктор вдруг вспомнил, что так и не написал вчера жене эсмску.
– Ничего, – подумал он. – Напишу сейчас и вместо спокойной ночи пожелаю ей доброго утра. Он уже потянулся к карману с телефоном, как вдруг подумал, что это нехорошо получится. Жена может подумать, что он только возвращается домой, еще вопросы задавать начнет. Самое смешное, что если он расскажет, что он в девять уже был в кровати (что, кстати сказать, было правдой), она либо просто не поверит и начнет подозревать его во всех смертных грехах, либо, если поверит, начнет выяснять у него, что случилось и не болен ли он.
– Ладно, я в обед напишу, – отмахнулся он от неприятных размышлений.
Подойдя к тому месту, на котором он рассчитывал найти сад, он вдруг обнаружил вокзал. Чертыхаясь, Виктор полез в карман за телефоном, все верно, небольшой парк должен был быть здесь. Он посмотрел, что еще есть «зеленого» рядом, только кладбище Монпарнас («Нет, туда нам ее рано», – подумалось ему), значит, придется все-таки найти этот парк, черт его побери. Он подошел к какой-то женщине и спросил очень вежливо:
– Could you please tell me how to get to the park?
Женщина посмотрела на него вопросительно.
– Park? –переспросила она с французским акцентом.
– Oui, the park, Atlantic park, Atlantic garden – затараторил Виктор, мешая английские и французские слова, смешно размахивая руками, пытаясь изобразить деревья.
Женщина явно хотела помочь, но она не понимала, о чем идет речь. И тут Виктора словно осенило! Он вдруг вспомнил, как по-французски дерево – «arbre». Даже странно, что он мог это слово забыть, ведь она походило на слово «араб», как раз на том уроке, где он узнал слово «дерево», учитель рассказывала, как много в Париже проживает арабов и что там даже район целый для них организован с мечетью. И вот Виктору уже представляется этот район и мечеть, и деревья возле нее. Глупо, конечно, но сработало же!
– Arbre, arbre, – поспешил он поделиться своими знаниями с женщиной.
– Ah! Jardin atlantique! – наконец-то поняла женщина. Она показала в сторону вокзала.
– Видимо, так и не поняла, – подумалось Виктору. Он еще раз попытался вернуться к английскому, несколько раз произнес слова «парк» и «деревья», но женщине, теперь уже повторяя его «the park» настойчиво указывала в сторону вокзала.
– Ладно, – смирился Виктор и пошел туда, куда она указывала.
Зайдя в здание, он, как и ожидал, нашел там железнодорожный вокзал, а не парк. Проклиная женщину и заодно всех французов, французский язык, и карты гугл, он уже хотел было вернуться назад в отель, как вдруг заметил слева указатель «Jardin atlantique», указывающий на лестницу. Виктор поднялся по лестнице и действительно вышел в небольшой сквер, со всех сторон окруженный офисными зданиями.
Все предыдущие хлопоты, свеянные с поиском это места, сразу забылись Виктору. Сад был прекрасен. Очень интересная задумка: симбиоз инженерной мысли и последних достижений в области ландшафтного дизайна. Множество растений и деревьев, скамеечек для отдыха, хорошо ухоженных газонов, и даже теннисный корт. Очень приятно было видеть все это посередине оживленного Парижа, такой своеобразный оазис.
Настроение у Виктора сразу поднялось. Все-таки он смог найти дорогу сюда, используя свой французский, значит, есть результат от его уроков. Еще конечно предстоит большая работа, но начало уже положено. Он вспомнил, что его слабое место – это делегирование. «Если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам» – было любимой его поговоркой. Но на последнем тренинге он заметил, как это его тормозит и пообещал себе над этим поработать.
– Значит, будем делегировать, – подумал он.
Но невозможно делегировать кому-то другому свое обучение и развитие! А Виктор и не собирался это делать, он решил делегировать свою совесть. Нужно было найти кого-то, кому его результат был бы также сильно нужен, как ему самому. И тогда это человек будет его «пушить» или «вдохновлять» (это уж как повезет). Виктор, довольный своей идеей, посмотрел на часы. Пора было ехать на выставку.
– Ну, еще немного успею посмотрю тут чего-нибудь, – подумал он и сделал небольшой круг по парку.
Он хотел уже было уходить, как вдруг заметил на скамейке девушку с планшетом в руках и в наушниках. Окрыленный своими победами (все-таки парк он нашел благодаря своим знаниям французского!), Виктор решил попытать счастья. Он присел на другой край скамейки и, включая режим «неотразимой улыбки», как бы невзначай произнес, глядя на девушку «Bonjour» так громко, чтобы она могла услышать его в наушниках. Его собственный голос прозвучал слишком громко, и он почувствовал себя нелепо.
Девушка вздрогнула, оторвала глаза от планшета, посмотрела на него пристально, вытащила наушники из ушей и спросила:
– Вам чего?
Русская речь смутила Виктора и он замямлил:
– Ничего, просто погода хорошая. Да?
Девушка покачала головой и снова уткнулась в планшет. «Но наушники не одела», – подбодрил себя Виктор и решил не сдаваться.
– А вы где так по-русски говорить хорошо научились? – спросил Виктор, пытаясь завязать разговор.
– В России. Я русская! – нетерпеливо ответила девушка. – А сейчас извините меня, мне нужно успеть сделать кое-что важное до начала рабочего дня.
Она поднялась и направилась к соседней скамейке, села на нее и снова уставилась в планшет. «Дура набитая, – подумал Виктор, – тоже мне, принцесса Турандот». Виктору приходилось слышать истории, в которых рассказывалось, как сильно русские не любят встречать своих соотечественников за границей. Когда попадаешь за рубеж, ты впервые осознаешь свою национальность (в России таких большинство, и никто не парится, часто все другие национальности заодно тоже называют «русскими», ну в смысле «свои люди» с тем же самым культурным кодом, знающие «Спокойной ночи, малыши» и понимающие фразу «Ну, заяц, погоди!»). А в Европе ты немножко становишься уникальным, неповторимым! И ты наслаждаешься этим, пока не встречаешь соотечественником, и вся твоя уникальность безжалостно топчется их ногами.
Все эти мысли пронеслись у Виктора в одну секунду, и ему стал понятен грубый ответ девушки. (Он уже и забыл, что сам стал к ней начал приставать). Теперь она казалось ему высокомерной выскочкой, стремящейся насладиться французскими круассанами и лягушачьими лапками вдали от Родины, наивной простушкой из России, желающей почувствовать себя хоть немного француженкой. «Ну, и не выйдет ничего у тебя, – со злорадством подумалось Виктору, – твой рязанский выговор никуда не спрячешь»! Честно говоря, Виктор не успел заметить, есть ли у девушки рязанский диалект или нет, а кроме того Виктор никогда не был в Рязани, чтобы иметь хоть какое-то экспертное мнение по этому вопросу, но в нем сейчас говорила злоба, а не объективность. Он обычно пользовался успехом у женщин и не привык к грубым отказам. «Если замужем или влюблена сейчас в кого-то безумно, так и скажи, а недотрогу тут из себя строить не надо», – продолжал Виктор свои размышления, возвращаясь в отель той же дорогой, чтобы переодеться.
Комментарии: |