В рамках фестиваля CONTEXT.DIANA VISHNEVA был показан фильм «Парижская опера» режиссера Жан-Стефан Брон. Центр документального кино выступил в роли дистрибьютора картины в России, а одним из главных героев стал молодой русский певец Михаил Тимошенко. О радостях и трудностях оперной карьеры артист рассказал Bright.
– Как началась карьера?
– Я начал свой путь в маленьком городе Медногорске в Оренбургской области. Мне было 15 лет. Я тогда перешел в 8 класс. До этого момента, как и некоторое время после, я ничего не знал о классическом вокале. Я стал ходить на класс домры и пытался постичь этот русский инструмент. Давалось мне это довольно трудно. Все изменилось в тот момент, когда однажды я услышал из одного кабинета довольно странные звуки. Это было очень мощное пение, вибрации которого заставляли дрожать не только мое естество, но и стул подо мной. Я бы не сказал, что тогда эти звуки мне понравились, скорее на инстинктивном уровне я почувствовал, что хочу повторить это. Вот таким образом и начался мой путь на этом поприще.
– А кто помогал?
Очень много людей. Мой первый педагог по вокалу – Майорова Татьяна Георгиевна сделала всё, чтобы я поступил в немецкую консерваторию. Она также познакомила меня со своим педагогом Виктором Емельяновым, который и порекомендовал поступить в консерваторию к его коллеге Михаилу Ланскому в Германии. Было крайне непросто, но мне помогли качество моей подготовки и на тот момент «прочная броня моего невежества» (смеется). Я не осознавал всего масштаба предпринимаемой авантюры и поэтому был достаточно спокоен и сконцентрирован, что также сыграло немаловажную роль.
– А как попали в Парижскую оперу?
– Я заканчивал учебу в консерватории и искал себе место в молодежной программе в одном из немецких театров. Тогда в моей картине мира Париж существовал где-то далеко. Но мой агент, с которым мы начали работать в последнюю зиму моего обучения, оказался французом и порекомендовал мне съездить на кастинг в Парижскую оперу. Я не рассчитывал на успех, просто было интересно попробовать, ведь я ничего не терял. Прослушивание состоялось с 4-го по 7-е января. Седьмого января, вечером, во время рождественской службы (я решил посетить православный парижский храм и, по стечению обстоятельств, спеть в церковном хоре) мне позвонили и сказали, что мое прослушивание было успешным. Я был очень смущен, можно сказать, что эта новость застала меня врасплох, я совершенно не был готов к такому повороту событий. Да, что там, даже сейчас, когда я иду на работу и поднимаю глаза на памятники архитектуры, меня посещает волнующая мысль: «Неужели это Париж!»
– Были ли трудности с языками?
–Да, конечно. Когда я только начинал учиться в Веймере – одном из культурных центров Германии. И хотя жизнь там была чрезвычайно интересной и веселой, мне понадобилось около трёх лет, чтобы научиться понимать немецкую речь и без страха говорить на немецком по телефону. После, уже в Париже, я снова попал в ту ситуацию, когда коммуникация с окружающими являлась для меня большой проблемой. Например, перед прослушиванием в Академию в Париже я попал в крайне комичную ситуацию. Дело было в том, что я забыл взять с собой ноты арии Лепорелло из оперы Моцарта «Дон Жуан»(одной из моих «боевых» арий), и, не найдя ничего лучше, решил добыть партитуру в местной консерватории. После тщетных попыток зайти внутрь я «вычислил» местного студента и через активную мимику и различные жестикуляции (ни английского, ни тем более французского я не знал) худо-бедно объяснил мою ситуацию. Понимание было достигнуто. Занятно было то, что найденый мною студент был иностранным первокурсником и пока еще плохо говорил на французском, и библиотекарь долго и с прищуром пытался понять двух активно жестикулирующих студентов.
Вообще мой первый год в Париже всё время сопровождался сильными взмахами рук и большими глазами, но спасла меня поддержка коллег из оперы. Я им за это очень благодарен. Для меня они стали настоящей семьей.
– Были ли ещё какие-то препятствия на пути и как справлялись?
– Трудности возникают всегда: что-то получается, что-то нет. Регресс, как и прогресс,– тоже часть эволюции. Об этом просто не принято говорить, но разочарование и бессилие ощущает каждый в любой сфере, не только в искусстве. Скорее, это верный признак того, что мы не стоим на месте на пути к своим амбициозным целям. Другое дело, что не нужно на этом зацикливаться, останавливаться на негативных эмоциях. Из этого ничего хорошего из этого не выйдет. Все в опере Бастилии работают много и с азартом. Именно у них я и научился: нужно идти вперед и только вперед, с огнем в глазах и в сердце.
| Комментарии: |