Вы задумывались, почему взрослому так сложно и страшно бывает сделать вещи, которые под силу любому ребенку? почему дети встречают новое с удовольствием, а взрослые — с опаской? кто решает, чего нам бояться, а чего — нет?
3 метра над уровнем страха
Ответ до неприличия прост и несуразен. Сам человек решает, чего ему бояться. Но порой бывают случаи, когда страх обволакивает снаружи и стискивает горло. Как чужая, внешняя и почти неуправляемая сила. Недавно я столкнулась с таким страхом.
Дорогие страхи, я признаю ваши заслуги, но не пора ли на пенсию?
День начался вполне безобидно. Друг предложил мне доехать до какого-нибудь парка с веревочным подвесным лабиринтом и устроить лазанье по деревьям. Предложение выглядело куда заманчивее банального похода в кино с поеданием пиццы. Я согласилась. И название у этих лабиринтов такое трогательное — «панда-парк».
Вся прелесть названия, да и самого мероприятия, испарилась с первого пролета. Натянутые между деревьями канаты, скрепленные досочками наподобие мостика, отчаянно тряслись. Каска, застегнутая на мне инструктором, как-то сразу отяжелела. А страховка на поясе с каждым шагом раскачивалась, как веревка висельника.
Первый пролет я прошла с мантрой, что тут низко. Мы же оглядели лабиринт заранее — и решили, что детская забава. Точнее, друг решил. А я была занята своими мыслями. Не поверите, но я даже не знала, что боюсь высоты. До момента, пока не преодолела третий пролет.
Третий пролет был ужасен. Досочки первых пролетов, имитировавшие полуразвалившийся мостик над деревенской речкой, исчезли. Появились кошмарные петли, свисавшие на два метра вниз. Нужно было ставить ногу в каждую петлю и крепко держаться руками. На страховку я не надеялась вовсе. Не знаю почему. Может, моё тщеславие сочло недопустимым повиснуть на веревках в метре от земли в обычном лесопарке. А если и кофта задерётся мне на голову — хоть плачь. И самое главное, моих слез никто не оценит, ведь я буду висеть вниз головой с лицом, завешенным красной тряпкой. Восточная летучая мышь.
Благими мыслями вымощена дорога вниз
Накануне знакомый психолог выдал сенсационную мысль, что эмоции вторичны. Сначала возникают мысли, они и провоцируют эмоции. С наукой не поспоришь, но в моем случае и психология встала с ног на голову. Как человек разумный (и даже вполне рациональный), где-то на шестой петле я почувствовала, что близка к панике. Я вспомнила и про йогу, и про дыхание, и про мысли.
Попыталась запрограммировать себя на хорошее. От шестой до последней петли каждый мой шаг сопровождался тщательно подобранным шептанием. Почти молитвой. Молитвой психолога-недоучки. Я твердила, что у меня есть страховка, что тут безопасно, что никто не падал, что я смелая, что будет весело дойти до конца. С этой песней я поставила ногу в последнюю петлю и шагнула на небольшую площадку, сколоченную на дереве. За деревом начинался следующий этап. Лучше бы я туда не заглядывала. От увиденного меня покинули остатки сил. Сейчас вспоминаю — и ноги леденеют. Там была толстая деревянная стена, соединяющая мое дерево с соседним. Стена была покрашена в радостный черный цвет и содержала несколько отверстий. Видимо, чтоб ставить в них руки и ноги. Помните гильотины? Там человек тоже просовывал руки и голову в отверстия, а потом голова в потоках крови отлетала. Я поняла, что с площадки не сделаю ни шага.
Лабиринт был устроен таким образом, что ходить можно было только вперед. И на подходе к площадке уже был мой друг и парочка бесстрашных, и, как мне тогда показалось, бессмертных детей. Другу быстро стало ясно, что я на грани паники. Так и вижу себя со стороны. Зрачки расширенные, дышу часто, со всхлипами. К тому же вцепилась в ствол дерева. Кошка, улепетывающая от воображаемых собак.
Где мой коньяк?
Позвали инструктора, чтобы меня снять. А девочка, радостно долезшая до нашей стоянки, смотрела на меня с недоверием и непониманием. Что творилось в ее голове? Осуждала ли она меня? На вопросы детей, кричавших ей с соседних пролетов, она голосом журналиста, почуявшего сенсацию, кинула: «Потом расскажу».
Что она рассказала, я не знаю. Но пока меня снимал инструктор, я увидела, как несколько детей радостно добежали до конца испытаний и скатились по веревке прямо в постеленные маты.
Когда и мой друг скатился, мы отдали снаряжение инструктору. Тот ободряюще сказал: «Ничего, мы каждый день кого-нибудь снимаем». Потом подумал и добавил: «А может, на детском, низком попробуете? Он совсем лё…» Я не дала ему закончить. Уже бежала в ближайшую кафешку за травяным чаем, ирландским кофе или хоть чем-то согревающе-успокоительным. Отчаянно хотелось выпить. Я даже решила купить фляжку и носить с собой коньяк. На случай второго пришествия гильотины. Фляжку куплю ту самую, что друзья обещали преподнести на 30 лет. Сегодня я поняла, что могу и не дождаться.
Уже два дня меня не покидают мысли
1) Как можно было жить, не зная о своем страхе?
2) Что теперь делать?
Ну, с первым ещё куда ни шло. Не приходилось мне по лесным канатам ходить. Я всё больше на метро на работу добиралась, а в последнее время вообще из дома пишу. А со вторым посложнее. На первый взгляд, можно махнуть рукой. Не вышло из меня панды. Плевать. Но с другой стороны, появилось какое-то чувство ущербности. Десятилетние дети с достоинством преодолели препятствия, и получили радость. А что досталось мне? Очередной невроз и бесконечная почва для раздумий.
Преступление и излечение
Я перекопала кучу литературы о страхах и способах борьбы с ними. И нашла даже несколько интересных способов самолечения.
Страх можно разделить на маленькие части. На высоте меня пожирали разные мысли, сильные в своей массе. А если подумать, то я боялась не одной, а трех вещей. Не достичь успеха, получить травму и опозориться перед детьми. Разделив страх на три, можно уже работать с каждым «подвидом».
Психологи утверждают, что мы боимся не факта падения, а эмоций, которые испытаем, падая. Также и со стыдом и боязнью позора. Вам снятся сны, в которых оказываетесь на улице абсолютно голым? Помните, чем они заканчиваются? Вот и я не помню. Потому что подсознательный страх хочет нас и дальше мучить неизвестностью. И мы просыпаемся с криком. А если бы хоть раз прожить сон до конца? Уверена, что
ничего ужасного бы не произошло. Особенно во сне.
Получение травмы в моём случае — самое маловероятное. Но я боялась и этого. Почему? Опять неизвестность. А можно было до подъема расспросить инструктора, как часто падают, сколько кг выдерживает страховка, какова ее длина. Возможно, он принялся бы рассказывать, что все просчитано и проверено. По крайней мере, я получила бы хоть какую-то информацию для самоуспокоения.
Теперь стало ясно, что основа моих страхов — неизвестность. И если ноги моей больше не будет в «панда-парке», то кто мешает пройти через неуспех, стыд и вероятность травмы со страховкой в других обстоятельствах?
Можно пойти в гости в компанию, где меня явно недолюбливают и сказать какой-нибудь глупый тост.
Или поспорить с профессионалом по теме, где я ни бельмеса. Он меня разнесет в пух и прах. Вот уж где неуспех. Или выйти из дома в лыжном костюме и шлеме и проехаться на метро, эдак до центра. А на улице – май и жара. А если еще боевой раскрас на лице сделать? Под индейца. Стыд? Да! Неодобрительные взгляды? Навалом! И пусть потом рассказывают своим друзьям, что в метро полно сумасшедших.
Со страховкой даже проще. Надену всю защиту, какая есть, и пойду кататься на роликах. Обычно я езжу кое-как и всеми силами удерживаюсь от падения. А сейчас нарочно шлепнусь. Несколько раз. Даже если и будет пара царапин — пусть. Зато моим кошмарам придется искать новые идеи для сценариев.
Улыбаемся и машем своим страхам
Это хороший план, который не сработает без одной маленькой, но важной детали. Нельзя начать лечиться, не признав свою болезнь. Надо признать свой страх, принять его как данность, как часть своей индивидуальности. А еще лучше –
подружиться с ним. Помните мультфильм, где Крошка Енот боялся своего отражения в пруду? Он пытался его напугать, строил рожи, кричал, что ему не страшно.
Но видел в воде енота с перекошенной физиономией и пускался наутек. И только признав своё отражение, помахав ему рукой, Крошка Енот понял, что тот, кто сидит в пруду, не причинит ему вреда.
Я не старалась подружиться со своим страхом. Я даже не разу не произнесла, стоя на трехметровой высоте на веревочном мостике, что мне страшно. Я твердила о своей смелости, и как весело будет дойти до конца, и что никто не падал. А если бы я признала свой страх? Да, я боюсь. Да, эти штуки придуманы для людей, сильнее чем я. Да, я могу упасть. Повисну на веревке и буду болтаться, пока меня не снимут. Зато я узнаю, как это — висеть на страховке. Никто из моих друзей, я уверена, не пробовал. Привет, страх! Я тут повишу на страховке, ты не против? С такими мыслями я не боялась бы каждый раз оступиться. Возможно, я добралась бы до конца лабиринта. Победила бы ни один, а сразу три своих комплекса.
Не знаю, пойду ли я ещё раз в «панда-парк». Даже не уверена, что соберусь до заморозков надеть ролики и устроить заезд с обязательной падательной программой. Но я хочу познакомиться с каждым своим страхом. Поблагодарю за отличную службу и пожму всем страхам руки. С некоторыми обнимусь. 27 лет защищать меня от мира — серьезная работа. Потом я произнесу: «Дорогие страхи, я признаю ваши заслуги, но не пора ли на пенсию?»
| Комментарии: |